Институт политической регионалистики


Медведев Н.П. Этнос, нация и политика: еще раз о сущности понятий

Проблемы этнополитической стабильности являются наиболее острыми и злободневными для любого государства в условиях развивающихся полиэтничных обществ. При этом научные исследования в этой области сталкиваются с дискуссионностью понятийного аппарата.

Для того, чтобы определиться с такими сложными понятиями как «этнос», «нация», «этничность», «национальность», прежде всего, следует понять, как эти категории влияют на становление и развитие государственной национальной политики или государственности вообще.

Бесспорно, национальная политика напрямую связана с властью, с государством. Это всегда государственная политика, включающая теоретически обоснованную концепцию и связанную с ней практику национально-государственного устройства, соотношения национально-территориальных и национально-культурных аспектов этнонациональных отношений. Именно в этом заключен предмет национальной политики.

В структурном отношении этнонациональная политика включает множество специальных или частных теорий, например, теории политической социализации, этнополитического конфликта и консенсуса, власти и властных отношений и т.п. Одно из важных мест в ее структуре принадлежит самой концепции этнонациональных отношений.

Если суммировать всю совокупность проблем, которые органично входят в концепцию национальной политики, то можно сказать, что она рассматривается в трех дискурсах.

Во-первых, это социально-философские и идейно-политические основания национальной политики; системообразующие признаки и характеристики национальной политики и этнонациональных отношений как подсистемы общественного; это парадигмы национальной политики, соответствующие тому или иному конкретному историческому периоду.

Во-вторых, это политическая система, политическая культура, черты различия и сходства между различными политическими системами и их влияние на этнонациональные отношения, на национальную политику, условия их смены и изменения и т.п.

В-третьих, это институты и процессы, поведение в сфере этнонациональных отношений и национальной политики.

Исходя из вышесказанного, можно предложить следующее определение национальной политики. Национальная политика – это система философских и идейно-теоретических оснований, определяющая деятельность государственных и общественных структур, направленная на оптимизацию этнонациональных процессов и форм самоопределения этнонациональных образований (групп), создание равных условий для их развития.

Одним из центральных пунктов национальной политики является концепция национального-государственного устройства.

Формирование ее научных основ требует, прежде всего, правильного подхода к проблемам соотношения этнического и государственного, к выявлению реального содержания и разграничения таких понятий, как этнос и нация, этнические и этнонациональные процессы.

В научной среде нет единодушия в отношении таких категорий как «этнос» и «нация», а также в вопросах их соотношения. Зачастую, понятия этнос, нация, этничность смешиваются и не имеют чего-либо общего с научными определениями [1, C. 43-59].

Этническое является первичным в структуре категорий: «этнос» – «нация» – «национальная государственность». Иными словами, этничность не всегда связана напрямую с необходимостью формирования собственного национально-государственного устройства. Эти соображения не вызывают возражений в литературе, когда речь идет о раскрытии содержания понятия «этническое».

Но возникает резонный вопрос, как рассматривать понятие «нация», во всех ли случаях оно связано с понятием «государственность»? Является ли она таким типом этнической общности, этносоциальным организмом, которая и служит основой для легитимизации всей государственности, а также создания социо-культурных институтов?

Если проанализировать высказанные по этому вопросу точки зрения в научной литературе, то в общем, виде можно увидеть за ними разные исходные позиции ученых, исследующих разные аспекты этой проблемы. В соответствии с первой позицией, нация – это, прежде всего «согражданство, социальное сообщество граждан, составляющих государство». Именно эти государства-нации образуют мировое сообщество государств, в том числе Организацию Объединенных Наций [2, C. 76-77].

В этом контексте, по мнению академика В.А. Тишкова, в мировом политическом языке, международно-правовой практике и в теории существуют и используются понятия «государства-нации», «национальные интересы», «национальная армия», «национальная безопасность», «национальная экономика». Такое понимание нации было преобладающим в мире с эпохи Французской революции XVIII века вплоть до национально-освободительных движений XX века в регионах Азии и Африки. Как создатели национальных государств в Европе в XVIII, XIX вв., так и лидеры антиколониальных движений (Ганди, Неру, Мандела, Мугабе, Бхутто) никогда не ставили целью создавать государство по этническому или расовому признаку и реализовывать принципы «один народ (в этнокультурном смысле) – одно государство», более того, они были решительными противниками трайболизма и этнического сепаратизма.

Сильной стороной этой концепции является то, что она опирается на демократические и гуманитарные принципы цивилизационного процесса, когда этнос рассматривается не как субъект политики, а как носитель определенной культуры. Так смотрят на этнос сегодняшние европейцы, у которых весьма популярна идея «общеевропейского дома». На этой основе собственно и строится политика межгосударственных и межрегиональных отношений в Европейском Союзе.

Но как быть с теми народами, для которых характерен сегодня рост этнонационального самосознания, поиски этнонациональной идентичности? А их в настоящее время немало. Нельзя игнорировать и тот факт, что идет очень глубокий, очень трудный и противоречивый процесс возрождения или нового формирования наций, рождающий и новое содержание этнонационального вопроса. Особенно это характерно для новых государств постсоветского пространства, а также бывшей Югославии и некоторых других постсоциалистических государств. Вот почему слабой стороной представленной выше концепции является, чрезмерный акцент в определении «нации» только на «социальное согражданство». При таком подходе фактически исключается этническое начало, не раскрываются специфические признаки нации как этносоциальной общности и государственного образования. Очевидно, что старые определения нации (в частности, сталинское, делавшее упор на территориально-языковых, экономических и культурных признаках) слабо соотносимы с современными нациями, для которых осознанное историко-культурное единство и сформировавшееся национальное самосознание – не только приоритетный критерий национального самовыделения, но и мощный субъективный фактор этнической консолидации. В свете сказанного представляется научно более взвешенной, а практически конструктивно оправданной иная позиция, в соответствии с которой к определению нации надо подходить в единстве объективных и субъективных признаков. А именно: нация – это этническое сообщество, сформировавшееся на основе единства языка, культуры, территории и национального самосознания, обладающее правом на самоопределение, на свою государственность, национально-территориальную и культурную автономию. Конечно, из этого не следует, что все существующие в мире этнические сообщества воспользуются правом на самоопределение путем создания своей государственности.

Фактически все государства мира имеют сложный состав населения, и в этническом смысле народы не прошли и не собираются проходить стадию самоопределения и создания своих национальных государств. В современном мире, если придерживаться общепризнанных оценок существует 193 суверенных государств. При этом народов (этносов), по разным оценкам, насчитывается от 3-х до 5 тысяч.

В большинстве западных учебников политологии исходят из следующего определения понятия «нация» и генезиса этого понятия: «нации (от лат. nasci – родиться) – это сложный феномен, образуемый совокупностью культурных, политических и психологических факторов. В культурном измерении нации представляют собой общность людей, связанных между собой общими обычаями, языком, религией и исторической судьбой. В политическом измерении нация – это общность людей, осознающая себя как естественно сложившееся политическое сообщество, что чаще всего находит выражение в стремлении к обретению – или сохранению – государственности, а также в присущем этой нации гражданском самосознании. Наконец, в психологическом аспекте нации предстают общностью людей, связанных отношениями внутренней лояльности и патриотизма. Последнее, однако, не является объективной предпосылкой принадлежности к нации, – человек принадлежит к ней и в отсутствии этих установок» [3, C. 132].

Идея о том, что нация, прежде всего и главным образом, являет собой этническую и культурную общность, справедливо считается «первичной» концепцией нации (Lafont, 1968). Своими корнями эта идея уходит в Германию XVIII века – к работам Гердера и Фихте (1762-1814). Согласно Гердеру, характер всякой нации определяется такими факторами, как природная среда, климат и физическая география, – факторами, формирующими и стиль жизни, и трудовые привычки, и предпочтения, и творческие наклонности людей. Превыше всего Гердер ставил фактор языка; в нем он видел воплощение характерных для народа традиций и его исторической памяти. Каждой нации, по Гердеру, присущ свой Volksgeist (нем.) – буквально «дух народа»; наиболее характерные черты народа, находящие выражение в его культуре и языке, что находит свое выражение в песнях, мифах и легендах и является для данного народа источником всех и всяких форм творчества. Главная идея гердеровского культурализма заключается в том, что нации – это «естественные», или органические сообщества, которые уходят корнями в древность, и будут существовать, пока существует человечество. Такую же позицию занимают современные социальные психологи, указывающие на потребность людей образовывать группы, дабы обрести чувство безопасности, общности и сопричастности. Разделение человечества на нации, по данной точке зрения, как раз и идет от этой естественной склонности людей объединяться с теми, кто близок к ним по происхождению, культуре и образу жизни. Психологические реконструкции, однако, не объясняют исторического феномена национализма – явления, возникшего в определенное время и в определенном месте, а именно, в Европе начала XIX века.

Те, кто считает нацию исключительно политическим организмом, отличительным ее признаком видят не культурную общность, а гражданские связи и вообще присущую ей политическую специфику. Нация в этой традиции предстает общностью людей, связанных между собой гражданством вне какой бы то ни было зависимости от культурной или этнической принадлежности. Считается, что такой взгляд на нацию восходит к Жану-Жаку Руссо – философу, в котором многие усматривают «прародителя» современного национализма. Идея о том, что нации суть политические, а не этнические, сообщества, в дальнейшем была поддержана многими теоретиками. Эрик Хобсбаум (1983), например, нашел множество подтверждений тому, что нации в известном смысле являют собой не что иное как «вымышленные традиции». Не признавая тезиса о том, что современные нации сформировались на основе издревле сложившихся этнических сообществ, Хобсбаум считал, что всякие разговоры об исторической преемственности и культурной специфике наций, по сути дела, отражают лишь миф, – и миф, порожденный собственно национализмом. С этой точки зрения, как раз национализм и создает нации, а не наоборот. Свойственное современному человеку осознание своей принадлежности к нации (иногда называемое народным национализмом), утверждает исследователь, получило развитие лишь в XIX столетии и сформировалось, может быть, благодаря введению национальных гимнов, национальных флагов и распространению начального образования. Под вопросом в таком случае оказывается и идея «родного языка», что передается из поколения в поколение и воплощает в себе национальную культуру: на самом деле и язык изменяется по мере того, как каждое поколение приспосабливает его к собственным нуждам и современным ему условиям. Не вполне ясно даже, можно ли говорить о «национальном языке», коль скоро до XIX в. большинство людей не владели письменной формой своего языка и обычно разговаривали на местном диалекте, имевшем мало общего с языком образованной элиты.

Но и вынося за скобки вопрос о том, возникают ли нации из стремления к свободе и демократии или это не более чем хитроумные изобретения политических элит и правящего класса, следует понимать, что некоторым из них присущ однозначно политический характер. В духе Майнеке такие нации вполне можно отнести к категории «политических» – таких наций, для которых момент гражданства имеет куда большее политическое значение, чем этническая принадлежность; часто такие нации состоят из нескольких этнических групп и поэтому культурно неоднородны. Классическими примерами политических наций считаются Великобритания, США и Франция. Великобритания, скажем, по сути дела является союзом четырех «культурных» наций: англичан, шотландцев, валлийцев и северных ирландцев (хотя последних можно разделить на две нации – протестантов-юнионистов и католиков-республиканцев). Национальное чувство британцев, насколько о нем можно говорить, имеет своей основой политические факторы – преданность в отношении короны, уважение в отношении парламента и приверженность идее исторически завоеванных прав и свобод британцев. Ярко выраженный полиэтнический и поликультурный характер имеют Соединенные Штаты – «страна иммигрантов»: поскольку национальная идентичность здесь не могла развиться из каких-либо общих культурно-исторических корней, идея американской нации сознательно конструировалась через систему образования и культивирование уважения к таким общим ценностям, как идеалы Декларации независимости и Конституции США. Аналогичным образом национальная идентичность французов многим обязана традициям и принципам Французской революции 1789 года. Для всех этих наций, по крайней мере, теоретически, характерно одно: они сформировались путем добровольного следования каким-то общим принципам и целям, подчас даже в противоречии с существовавшей до того культурной традицией. Таким обществам, говорят, присущ особый стиль национализма – толерантный и демократический. Идея здесь одна: коль скоро нация – это прежде всего политический организм, доступ в нее заведомо открыт и не ограничен какими бы то ни было требованиями по языку.

Отметим, что научное осмысление термина «этнос» как специального понятия для обозначения особой общности людей произошло по существу лишь в последние десятилетия. Однако, несмотря на пристальное внимание ученых к этой проблеме, как в отечественной, так и в мировой науке до настоящего времени не сложилось общепринятого определения сущности и структуры этноса [4].

Феномен этноса является довольно сложным многогранным явлением. Так одни авторы в качестве главных признаков называют язык и культуру [5, C. 6]; другие добавляют к этому территорию и этническое самосознание [6, C. 5]; третьи включают в число этнических признаков общность происхождения и государственную принадлежность [7, C. 44]; четвертые усматривают сущность этноса в особенностях психиxеских стереотипов [8].

Впервые теоретическая концепция этноса была представлена в качестве лекции в Парижском университете французским историком Э. Ренаном, который выделил основные характеристики, свойственные этносу. Для формирования последнего, по его мнению, определяющее значение имеют не общность языка, религии, расы, а возникновение единого духовного стремления жить вместе и претворять общую цель [9]. Эта концепция имела широкую популярность в XIX в.

В XX веке популярность приобретает теория, выдвинутая такими учеными как О. Бауэр и К. Реннер, которые считали, что нация, этнос должны быть определены не как объединение людей, живущих на одной территории, а как их личный, персональный союз, который должен быть юридически оформлен в качестве «экстерриториальной коллективной единицы» [10, C. 224].

Ведущая роль в дальнейшем изучении становления и развития этноса, любых этнических проявлений, исследовании межэтнических отношений принадлежит этнологии и социальной антропологии. При этом следует подчеркнуть, что определяли сущность этноса данные науки по-своему. Из множества определений этноса можно выделить определение, данное С.А. Арутюновым и Н.Н. Чебоксаровым, своеобразие которого заключается в том, что главным признаком этноса они обозначили не людей, а информацию, подлежащую обмену в межэтническом контакте: «Этносы, – пишут они, – представляют собой пространственно-ограниченные «сгустки» специфической культурной информации, а межэтнические контакты – обмен такой информацией» [11, C. 31].

Необходимо отметить, что в русскоязычной этнографической литературе понятие «этнос», заимствованное из греческого языка, используется в значении «народ», «национальная общность». В англоязычной же литературе слово «этнос» встречается редко. Основа же «этно» используется чаще всего в значении «народный», но в ином смысле, аналогичном тому, что имеем в виду мы, говоря «народная медицина», «народная музыка», то есть нечто принятое в народе. Значит, следует предположить, что основа «этно» (ethno) имеет связь со словами ethnic (этнический), ethnicity (этничность) [12].

Дискуссия вокруг понимания этничности стала развертываться с начала 70-х годов ХХ века. Интерес к данной проблеме обычно связывают с ситуацией в мире – распадом колониальной системы, образованием новых государств, обострением межэтнических отношений в самих индустриальных странах. Основные теории к пониманию этнического феномена можно свести, к трем подходам – примордиалистскому, конструктивистскому и инструменталистскому.

С точки зрения примордиалистского (от лат. primordial – первичный, исконный) подхода, этничность, является органичным образованием. Это – присущее человеку ощущение себя в качестве члена того или иного этноса и носителя той или иной культуры [13, C. 8].

Представители конструктивистского направления, которые, отождествляя этничность с национальностью, этнос с нацией, по существу, сводят природу нации исключительно к субъективному моменту – самосознанию и чувству солидарности индивидов, относящих себя к той или иной этнической группе. С точки зрения конструктивистского подхода, этничность является новой социальной конструкцией и не имеет культурных корней. Речь идет об искусственном политизированном образовании [13, C. 7-8].

Приверженцы инструменталистского подхода, также, как и конструктивисты, считают этносы (нации) искусственными образованиями (существование объективных атрибутов этнической группы отрицается), которые активно используются некоторыми политическими лидерами для привлечения на свою сторону отдельных групп людей и консолидации их вокруг себя с целью дальнейшего преследования определенных политических интересов. Этническая группа трактуется как общность, объединяемая интересами, а этничность – как средство для достижения групповых интересов, мобилизации в политической борьбе [14, C. 83-93].

Промежуточными звеньями от этноса к нации, ученые выделяют субэтнос и суперэтнос. Суперэтнос – социально-этническая система, возникающая в силу природных и социально-исторических причин из нескольких этносов. Объединение этносов в суперэтнос происходит на базе определенной этнической доминанты. Так, арабский суперэтнос сформировался из отдельных племен на базе ислама, византийский – на базе православия, российский – на основе российской государственности. Субэтнос – этническая система, возникшая внутри этноса и отличающаяся своими хозяйственными, бытовыми, культурными и другими особенностями. Так, субэтносами в истории русского народа являются поморы, старообрядцы, казаки.

Возвращаясь к раскрытию понятия «нация», необходимо отметить, что, прежде всего, под нацией понимается какой-либо народ. Нацию, в отличие от этноса, объединяет не столько кровнородственная связь, сколько, помимо экономических и политических факторов, национальный характер и национальная психология, национальные идеалы и национальное самосознание. Проблема, возникающая при трансформации множества этнических общностей в нацию, заключается в том, чтобы взять естественным путем все богатство культурных форм, что было накоплено столетиями всеми предыдущими поколениями, в новые нормативные и ценностные системы, адаптировать их к новой жизни, не разрушая и не теряя.

В настоящее время понятие «нация» носит скорее политический оттенок, нежели научный. Понятие «нация» в мировой политической лексике употребляется в смысле «нации-государства». В большинстве случаев становление нации предполагает становление новой общности, объединяющим параметром которой будет проживание на территории одной страны, и где главным образующим фактором должно стать повышенное чувство патриотизма. Составляющими нации является не единство языка и единство культуры, а их многообразие. Это происходит вследствие того, что составляющим элементом нации является этнос. В становлении нации принимают участие не единичные этносы, поэтому следует оговориться о том, что правы и те, кто при указывании свойств нации невольно переходят на свойства этноса, и те, кто отделяют этнос от нации, однако нация есть высшая точка развития, является продуктом государственности, в отличие от этносов, которые порождают государство. Мировое сообщество знает как этнически более или менее однородные (Франция, Германия, Япония, Китай) «нации – государства», так и полиэтнические, более характерные для современного мира. Поэтому можно говорить о разных тенденциях, как в прошлом, так и в настоящем. Стало быть, логично по-разному подходить к построению национальной политики в каждом из этих видов государственности.

Что касается современной Российской Федерации, то вряд ли возможно и целесообразно в текущей политической ситуации, да и на обозримую перспективу, выдвигать концепцию «разгосударствления» этнонациональных отношений, жестко направляя их на развитие национально-культурной автономии. Россия – полиэтническое государство и, потому она должна считаться с правом этнонациональных общностей как субъектов исторического процесса, имеющих и право на самоопределение. Но это право четко регулируется нормами федеральной Конституции и российского законодательства.

Еще один из вариантов, предложенный некоторыми государственными деятелями, состоит в возврате к губернскому устройству или к переустройству России по принципу западной федерации на чисто региональной основе или в создании восточно-славянского государства. Этот принцип худо-бедно действовал до революции в России, по нему построены практически все федеративные национальные государства. Но в реальной ситуации он в равной мере трудно осуществим, прежде всего, по той причине, что идея и практика этнонационализма в современной России завоевали столь широкое социально-политическое пространство, что изъять их невозможно. К тому же, народы России, и особенно в советский период, действительно достигли разительного прогресса в плане культурной и политической консолидации, как бы легковесно не трактовали прошлую национальную политику некоторые ученые, публицисты и политики.

Сегодня, представляется, было бы правильным исходить из того, что смысл национальной политики в России состоит в обеспечении многообразных форм ее проявления, в том числе на основе современной модели федерации, которая позволяет реализовать право народов на самоопределение. В органичном сочетании суверенных прав республик, автономий и региональных образований (краев и областей) содержится ключ решения сложных проблем стабильного государственного управления страной [15, C. 249].

Национальная политика должна исходить из того, что Российская Федерация представляет собой многонациональное государство, в котором население является полиэтничным во всех республиках, краях и областях. Народы, населяющие Федерацию, кроме общих, имеют свои специфические интересы, отражающие их многообразные потребности и духовные ценности. В отличие от других федераций российская государственность включает территориальные, национально-государственные и национально-территориальные образования. Общепризнано в этнополитической науке и российской политической практике последних лет, что к основным принципам национальной политики Российской Федерации относятся:

- уважение к истории, традициям, культуре, языку и национальному достоинству народов Российской Федерации;

- ответственность за сохранение исторически сложившегося государственного единства народов Российской Федерации, целостности составляющих ее республик и территорий;

- достижение и укрепление межнационального согласия, доверия и взаимопонимания;

- приоритет прав и свобод человека и гражданина независимо от этнонациональной принадлежности и территории проживания, а также право народов на самоопределение на основе Конституции Российской Федерации;

- право личности на свободное этническое самоопределение, реализуемое как право на выбор собственной культурной идентичности и право на удовлетворение интересов и запросов, связанных с этнической принадлежностью;

- суверенитет и территориальная целостность государства, недопустимость вмешательства в его внутренние дела со стороны иностранных государств;

- равенство народов вне зависимости от их численности, формы национально-государственного устройства и типа расселения.

При всех теоретически возможных схемах принципов национальной политики их раскрытие состоит не только в том, чтобы обозначить ее демократический характер, но и в том, чтобы определить ее реальные пути развития на перспективу.

В этом плане важным достижением российской национальной политики 90-х годов XX века стала разработка «Концепции государственной национальной политики Российской Федерации», утвержденная Президентом Российской Федерации в июле 1996 г.

Признаем тот факт, что концепция государственной национальной политики не стала действенным ориентиром для органов государственной власти в решении многих этнополитических проблем. В 90-х годах прошлого века в целом государственная национальная политика носила, с одной стороны, реактивный характер, опаздывая реагировать на уже проявившиеся проблемы и конфликты; с другой стороны, была фрагментарной, направленной на решение лишь отдельных задач, вырванных из общеполитического контекста. Учитывая эти обстоятельства, национальная политика России в XXI в. должна быть превентивной, предвидящей наиболее опасные этнополитические проблемы.

При разработке новой этнонациональной политики следует учитывать особенности современного положения в межнациональных отношениях, которое определяется тенденцией к усилению этнонациональной консолидации. Все это обусловливает необходимость крупных, но постепенных мер по изменению к подходам государственного регулирования межнациональной сферы.

Исходным постулатом решения этой задачи должно быть признание того факта, что Россия – это единое многонациональное государство с численным преобладанием русского народа. Государство должно обеспечить право на свободное национальное развитие внутри федеративного государства. При этом необходимо избежать двух крайностей. К примеру, предложения ликвидировать ныне существующие этнонационально-государственные образования не приведут ни к чему, кроме обострения межнациональных отношений. Но столь же ошибочной является идея «огосударствления» всех национальных образований. В этих случаях недопустимо игнорировался бы факт исторически длительного существования единой системы российской государственности. При этом в неравном с республиками положении оказались бы края и области, которые фактически имели бы заниженный в сравнении с республиками политико-правовой статус. Кроме того, второй подход был бы неверен и потому, что в большинстве «национальных республик» национальности, давшие название этим субъектам Федерации, составляют меньшинство, а там, где они доминируют, имеются значительные инонациональные группы.

В связи с признанием и конституционным утверждением неделимости территории России необходимо на обозримый период говорить о нерушимости внутренних административных границ между субъектами Российской Федерации. Вместе с тем, Россия слишком велика территориально и культурно многообразна, чтобы не быть построенной по федеративному признаку, то есть на основе самоуправляемых, с высокой степенью самостоятельности и культурной отличительности региональных внутригосударственных образований, а также системой общегосударственных институтов, отражающих и представляющих как интересы всех граждан России, так и этих образований.

Хочу сослаться на А. Каппелера – известного зарубежного специалиста по истории многонациональной России, и привести одно его высказывание в работе «Россия – многонациональная империя». По его мнению, «полной современной истории России как многонационального государства до сих пор не существует – не написана она и на русском языке. Главной причиной этого является «оптическая узость» – видение истории страны только в рамках истории национального государства. Именно такое видение было преобладающим в тот момент, когда формировалась современная историческая наука… Но полиэтнический принцип рассмотрения истории России впоследствии был подорван и разрушен. Великие русские историки XIX в. Карамзин, Соловьев, Ключевский и Платонов, как и большинство историков других стран, занимались собственно национальной историей. История России как многонациональной державы превратилась в русскую историю» [16, C. 13].

Вывод же можно сделать следующий: различные научные дисциплины рассматривают этнические проблемы в рамках своего предметного поля. И спор о том, кто прав, а кто нет, просто не имеет никаких оснований.

В заключении следует подчеркнуть, что как бы ни был труден поиск новой национальной политики и конституционно-правовых формул, уже сегодня меры по созданию основ стабильной российской государственности и общероссийского гражданского общества дают позитивные результаты.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. См.: Качкин А.В. Этническая мобилизация и процесс регионализации: формы и механизмы // Мир России. 2000. № 4.

2. См.: Тишков В.А. Дилеммы развития России // Этнополис. 1992. № 1.

3. Хейвуд Э. Политология: Учебник для студентов вузов / Пер. с англ. под ред. Г.Г. Водолазова, В.Ю. Бельскогго. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.

4. См.: Садохин А.П. Этнология. М., 2000.

5. Кушнер П.И. Этнические территории и этнические границы. М., 1951.

6. Чебоксаров Н.Н. Проблемы типологии этнических общностей в трудах советских ученых. «Советская этнография». 1967. № 4.

7. Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии. 1964. № 11.

8. См., например: Гумилев Л.Н. О термине «этнос». «Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР». Л., 1967. Вып. 3.

9. См.: Ренан Э. Что такое нация? СПб., 1888.

10. Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб., 1909.

11. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. Вып. 2. М., 1972.

12. См.: Лурье С. Двойное дно этничности. М., 1998.

13. См.: Лурье С. Монологи из «тюрьмы народов». Размышления над притчей о слоне. Теоретические подходы к исследованию. М., 1996.

14. Дилигенский Г.Г. «Этничность: теория и опыт». М., 1993.

15. См.: Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф., Яров Ю.Ф. Федерализм в истории России. Книга первая. М., 1992.

16. Каппелер А. Россия – многонациональная империя. М.: Изд-во «Прогресс-Традиция», 1997.

Центральный федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Москва
Южный федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Ростов-на-Дону
Северо-западный федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Санкт-Петербург
Дальневосточный федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Хабаровск
Сибирский федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Новосибирск
Уральский федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Екатеринбург
Приволжский федеральный округ
Центр федерального округа —
г. Нижний Новгород

©2009. «Институт политической регионалистики».
Все права защищены.

Информационно-консультативное агентство Регион-Прогноз Яндекс цитирования Информационно-аналитическое агентство Полит-Прогноз